Общественная организация
«Lira & Iluminare»
Голосование
Каковы, по вашему мнению, причины пандемии COVID-19?

06 июл 2021, 19:22Просмотров: 960 Военный сектор

 «Пальмы Сухума» / «БЕССАРАБЕЦЪ»

 «Пальмы Сухума» / «БЕССАРАБЕЦЪ»

РЕТРОСПЕКЦИЯ N13:

Субтропики ассоциировались у Льва Троцкого отнюдь не сместа­ми для органичного курортного отдыха, но с экзотическими местно­стями, где пробуждение национального духа среди угнетенных коло­низаторами аборигенов может быть достигнуто непременным и по­ стоянным экспортом революции. В той или иной форме. Вооружен­ные толпы цветных обитателей экзотических местностей, под руко­водством обученных Коминтерном инструкторов, должны были не­сти Красное знамя мировой революции, расчищая место для марк­систских деятелей  с  университетским  образованием.  А  уж  эти стали бы строить новые общества, лихо перепрыгивая через  века  историче­ских этапов, устанавливая торжество единственно верной теории и практики преобразования жития человеков.

- Мне не хватает здесь, в Сухуме, энергетического общения, - по­сетовал Лев Давидович, протирая пенсне ослепительной белизны пла­точком.

Генрих Ягода  (см.  прим.) внимательно слушал вождя,  слово которо­го еще недавно двигало полки и армии, чье имя вселяло ужас в либе­ральных буржуа Европы. Ныне же соратник Ильича, столь же полно­ценный и полновластный распорядитель революционной диктатуры, пребывал на отдыхе в субтропическом климате ленивого Сухума.

- Отсутствие энергетики, покой,  конечно,  укрепляют  физическое здоровье, но, - Лев Давидович погладил клиновидную бородку, - они же склоняют к расслабленности, к гуманизму. А в нашу эпоху гума­низм и расслабленность это политическая смерть, дорогой Генрих!

- Я всегда помню ваши пророческие слова, Лев Давидович,  о том, что гражданская война  не  есть  школа  гуманности, -  ответил  Ягода.


От мраморного крыльца с колоннадой бывшего особняка Бакин­ского нефтепромышленника Мангулова, сейчас дачи N215 при управ­делами ЦИКа РСФСР, пальмовая аллея сбегала на каменистый пляж. Он был пустынен, несмотря на то, что сезон купания еще не закончил­ ся. Только несколько видимых в отдалении вдоль берега фигур в во­енной форме немного оживляли пейзаж. Добавляли ему некую казен­ную солидность.

- Вы замечательно усвоили  этот урок,  Генрих!   - похвалил Троцкий.

- Я знаю, как безжалостно боролись вы с врагами нашей власти в Харькове. Контрреволюцию надо искоренять и вы справились с этой задачей блестяще. Кстати, наши европейские коллеги по Коминтерну не раз говорили мне, что они никак не могут понять неизбежность репрессий, расстрелов. На том основании, что мы - победители, наши европейские коммунисты требовали от нас великодушия! Нам предлагали ограничиваться тюремным сроком и чаще применять инсти­тут амнистии.

Лев Давидович  презрительно  усмехнулся.

- Они не понимают, что вопрос о личной репрессии в революцион­ ную эпоху принимает совсем особый характер, от которого бессильно отскакивают гуманитарные   общие   места.   Борьба идет   непосредствен­но за власть. Борьба не на жизнь, а на смерть - в этом и состоит рево­люция, и какое же значение может иметь в этих условиях тюремное заключение для людей, которые надеются в ближайшие недели овла­деть властью и посадить  в тюрьму  или  уничтожить  тех, которые  стоят у руля? С точки зрения так называемой абсолютной ценности челове­ческой личности, революция подлежит осуждению. Как и война, как, впрочем, и вся история человечества в целом. Революция требует не­преклонности. Надо иметь неиссякаемую силу воли, чтобы перешаг­нуть через путающиеся в ногах предрассудки гуманности. И мы это сделали, потому и победили! - Троцкий торжествующе воздел правую руку. - Человечество получит настоящую, свободную от эксплуатации историю. Даже если для этого придется пожертвовать гуманностью.

- Лев Давидович, - Ягода внимательно посмотрел в лицо вождю. - С врагами дело ясное, искореняем непреклонно.

- Дорогой Генрих, - Троцкий опередил начальника Иностранного отдела ОГПУ, - вам следует продолжить начатую работу, продолжить до полного ее завершения. Волна революции подняла на гребень множество удачливых авантюристов, которые, не скрою, активно помогли нам разгромить контрреволюционные армии Колчака, Деникина и Юденича. Некоторых мы даже наградили. Но поймите же Генрих, эти все Чапаевы, Мироновы, Думенки, Махно и прочие крестьянские вожди (российские и украинские Карлы Моры) ни рожна не смысли­ли и не смыслят в марксизме, за исключением, пожалуй, Махно. Да и тот, больше бандит-анархист с националистическим душком. А чело­век, не имеющий прочных знаний в теории марксизма, ненадежен, склонен  к идеалистическим настроениям,  к патриархальщине! Такой тип не станет дисциплинированно строить общество нового типа. Общество без этих кровоточащих язв капитализма городских агломе­раций. Без этого утонувшего в пьянстве и предрассудках  села.  Такой тип пуповиной связан со старым укладом жизни. Новому укладу он учиться не станет. Рано или поздно взбунтуется. Нам что, нужна оче­редная Тамбовщина? Или ... Котовщина?

К тому же, Генрих, в партии идет беспощадная борьба за наследство Ленина.  Сталин, этот циничный провинциал, которого марксизм освобо­дил от множества предрассудков, не заменив их, однако, продуманным мировоззрением, вероломно и систематически подбирает вокруг себя либо простаков, стремящихся жить, не мудрствуя лукаво, либо обижен­ных на меня еще со времен дореволюционных. Таковых немало, поверьте! Сталин давно ненавидит Тухачевского, ненавистью выскочки к та­лантливому выдвиженцу. А Тухачевский склонен увлекаться и не за­мечать опасности. Фрунзе полон амбиций, и авторитет его высок. Сплотившись, они,  Сталин и Фрунзе, вполне  могут  затеять переворот. И в тот же день им понадобится тот, кто расстреляет нас с вами, до­рогой Генрих, и еще очень и очень многих сведущих в теории марксиз­ма. Такова логика неучей. Можем ли мы быть гуманны?

- Да, Лев Давидович, - Ягода кивнул и достал из кармана широчен­ных галифе пачку папирос, - я завершу эту работу в ближайшее время.

- Действуйте решительно и быстро! - Троцкий повернулся и пошел по аллее к крыльцу. Вечерело, а вождь привык принимать пищу в строго установленные часы.

Из особняка слышались звуки фортепьяно. Это разминал пальцы известнейший пианист, приглашенный Львом Давидовичем провести короткий отпуск вместе. Пианиста Троцкий знавал с детства, с той поры, когда они учились в Одесском реальном училище.

Ягода закурил,  с наслаждением вслушиваясь в  тихий   рокот прибоя.

- Я-то все сделаю, как надо, - подумал Генрих, сплевывая горькую от никотина слюну. - Да только тебе, Лев Давидович, это вряд ли помо­ жет. Закатывается солнце твое, «Демон революции»...

И еще подумал товарищ Ягода о том, что Сталину, с которым у него был доверительный разговор по поводу поста руководителя ОГПУ, о комбинации Троцкого с Котовским и румынской агентурой знать не надобно вовсе ... 

- Пусть они там наверху друг друга жрут! - решил Генрих, - А я тем временем понемногу тоже наверх подниматься стану... И вот так-то! А там посмотрим, кто наверху останется... 

Источник: повесть «БЕССАРАБЕЦЪ...», 2012, Михаил Лупашко
Автор (ы): Михаил ЛУПАШКО
Tags: #Троцкий #Ягода
Добавить комментарий
Ваше Имя:
Ваш E-Mail:
Код:
Кликните на изображение чтобы обновить код, если он неразборчив
Введите код: