А.С ПУШКИН/ИСТОРИЯ  ПЕТРА

Указы 1697-го (34)

Послан  грек  Леводиас  с  10  товарищи  отыскивать  в  Сибири

серебряные руды. 

О постройке в Сибири железных заводов — с особой инструкцией. 

Пожалованы  Строгонову  пермские  соляные  заводы  (из  приказа

Большия Казны) за 11 000 р. в год и за 100000 [пудов] соли. 

44 статьи воеводе кн. Волконскому о службе в гор. Терках. 

Устав  о  порядке  в  судопроизводстве.  О  свидетелях,  о  присяге,  о

смертной казни лжесвидетелям (7 статей). 

Беглых  стрельцов  повелел  бить  кнутом  и  ссылать  в  Азов,  а  людей,

присужденных к ссылке, записывать в службу или отсылать в Азов же. 

49 

Сыщикам быть в ведомстве у думного дворянина Степана Ловчинова. 

Наказ выборному голове о питейных сборах. 

О сборе пошлин с весов и мер хлеба и овощей. 

Учреждение  о  казенном  табаке. Продавать  оный  явно  в  светлицах

при кабаках — тайная продажа запрещена, кроме Малороссии. 

До  1  декабря  пошлины  с  табаку  употреблять  на  постройку  оных

светлиц. 

Дозволить иноземцу Томасу торговать табаком беспошлинно год. 

О торге табаком в Сибири на деньги, а не на товар. 

О  ведении  табачного  сбору  в  Преображенском  приказе  князю

Ромодановскому. 

Устав о пошлинном сборе, о виноградных винах. 

Несколько указов о соболях etc. 

О неезде в Сибирь без ведома Сибирского приказа. 

О собирании в Плесе пошлины с лесу и дворов etc. 

Первый указ о наборе рекрут. 

———

1698

В  начале  года  Петр  отправился  в  Англию  на  яхте  и  на  трех

английских  военных  кораблях,  присланных  от  короля,  с  частию  своего посольства.  Лефорта  оставил  он  в  Амстердаме  и,  расставаясь  с  ним, плакал (вероятно, будучи пьян). 

10  января  принято  посольство  в  Лондоне  и  расположилось  в

Темплбаре; а Петр с Меншиковым в Дептфорте, близ Лондона на Темзе.

Король Вильгельм в тот же день его посетил. 

Петр осматривал однажды Гренвичский госпиталь — и, в тот же день

обедая у короля, сказал ему: «Советую вам переменить дворец ваш на госпиталь, а госпиталь на дворец». Лондон ему нравился, «потому что в  нем  богатые  люди  одеваются  просто».  —  Увидевшись  с  датскою принцессою Анною, он подвинул ей стул и сел, сказав ей: «так нам будет покойнее». 

12-го апреля Петр посетил парламент. Король был на троне посреди

лордов (?). 

Между тем он неусыпно учился морской архитектуре. 

50 

Время  провожал  он,  как  и  в  Голландии.  Король  подарил  ему  25-

пушечную  яхту  и  модель  военного  корабля  и  велел  дать  морское

примерное сражение. Тогда-то, восхищаясь маневрами, сказал он: «Если б я не был русским царем, то желал бы быть английским адмиралом». 

Потом  ездил  он  в  Гордервик  и  видел  там  такие  же  морские

эволюции. На возвратном пути претерпел он бурю. Петр, ободряя с ним бывших, говорил им: «Слыхали ль вы, чтоб царь когда-либо утонул?» 

В Лондоне нашел он множество корабельных плотников и матросов

и при двух мастерах, Дене и Нае, отправил их в Россию. 

В числе их  (по свидетельству Катифора) находилось 23 шкипера  (из

оных  3  для  военных  судов),  30  квартермейстеров,  30  лекарей,  60

подлекарей,  200  пушкарей,  4  компасных  мастеров,  2  парусных  и  2

якорных,  1  резчик,  2  кузнеца,  2  конопатчика,  20  корабельных

работников etc. 

Петр  с  тамошними  купцами  заключил  договоры,  между  прочим  о

продаже табака. 

Король советовал ему через Швецию не ездить. 

Приехав в Амстердам, Петр продолжал нанимать разных художников

и  мастеров.  Старался  разведовать  тайны  голландского  банка,  и  с

банкирами заключил условия корреспонденции (Savary) <см. перевод>;.

Также  начал  он  собрание  птиц,  рыб,  уродов  и  анатомических

препаратов,  накупил  он  многие  картины;  нанял  гравера  Петра

Пикарда,  который на меди  вырезал потом  его  военные походы и  виды петербургские и украшал виньетами печатаемые в России книги. У него были и несколько русских учеников. 

Петр  в  Дрездене  посетил  курфиршескую  фамилию,  кунсткамеру  и

цейгаузен. В Вену прибыл 5 июня. 

Посольство принято было со всевозможной торжественностию. Петр

имел  свидания  с  Леопольдом,  при  графах  Валленштейне  и

Дидрихштейне. Рассуждали о войне с Турцией и положили не заключать мира без обоюдного согласия Австрии и России. Петр во всѐ время стоял с непокрытою головою; и Леопольд принужден был делать то же. 

Президент военного совета граф Штаренберг угощал посольство, и в

день Петра и Павла послы давали цесарю и двору его обед и фейерверк. 

51 

Петр  получил  от  кн.  Як. Фед.  Долгорукого  донесение  о  победе  под

Перекопью, где убито до 40 000 человек и взято в добычу лошадей до 30

000 (serrez, serrez!) <см. перевод>. 

10-го Леопольд  дал  царю  праздник:  вся  императорская фамилия  и

все гости были в костюмах разных народов и званий. Цесарь представлял

простого хозяина дома (трактирщика?), Петр с графиней девицей Турн

— фризландских крестьян. За столом хозяин встал и поднес покал вина

Петру, говоря: «Я знаю, что русский царь вам знаком, выпьем же за его

здоровье». — «Правда, — отвечал Петр, — я его знаю, как и то, что он вам

приятель, а вашим недругам — недруг». 

В Вене Петр продолжал осматривать всѐ достойное его любопытства.

Он объездил и окрестные места, Пресбург, Баден etc. — и  с дозволения

цесаря взял к себе в службу многих рудокопных мастеров, живописцев,

токарей etc. 

Петру не полюбились одни иезуиты. Он им не дозволил приехать  в

Россию. 

Июля 17 послы имели прощальную аудиенцию. Лефорт говорил речь

по-русски, а камергер виц-канцлер граф Кауниц от имени цесаря — по-немецки. Разменялись подарками. 

Шереметев, между тем, с таковым же великолепием путешествовал с

своей  стороны  и  принят  был  везде  с  честию  и  торжеством.  Папа  и венецианский  сенат  оказали  ему  мало  разницы  в  приеме  с

коронованными главами; а в Мальте принят он был в число кавалеров, несмотря на то, что он был греческого вероисповедания и женат. Петра ожидали в Италию, как вдруг получил он через присланного из Москвы гонца  известие  о  новом  стрелецком  бунте,  и  государь  поспешил

возвратиться  в  Россию  с Лефортом  и  с  Головиным,  поруча  Возницыну

присутствовать  с  цесарскими  и  венецианскими  министрами  на

Карловицком конгрессе. 

52 

До 1700 (от казни стрельцов)

1698 (июль)

Петр в начале своего путешествия получил известия о неспокойствии

стрельцов и 9-го мая писал князю Ромодановскому, укоряя его в том, что следствия над виновниками не взял он на себя. Беспокойства усилились.

Наконец  четыре  полка:  Чубаров,  Колзаков,  Гундемарков  и Чернов  (по другим известиям  12 полков),  стоявшие в Великих Луках и по  границе литовской,  свергнув  начальников  и  избрав  новых,  пошли  к  Москве, надеясь возмутить и тамошних стрельцов. 

На  дороге  Петр  узнал  о  разбитии  их Шеиным  и  Гордоном.  Но  он

продолжал свой путь, готовясь к ужасному предприятию. В Польше имел он свидание с Августом и смотрел на учения саксонского войска. 

Разбитие  стрельцов  происходило  18-го  июня  у  Воскресенского

монастыря.  Мятежники,  отслужив  молебен  и  освятя  воду,  не  внемля увещеваниям,  пошли  на  войско,  состоявшее  из  2000  пехоты  и  6000 конницы.  Попы  несли  впереди  иконы  и  кресты,  ободряя  мятежников.

Генералы,  думая  их  устрашить,  повелели  стрелять  выше  голов.  Попы закричали,  что  сам  бог  не  допускает  оружию  еретическому  вредить православным,  и  стрельцы,  сотворив  крестное  знамение,  при барабанном  бое  и  с  распущенными  знаменами,  бросились  вперед.  Их встретили  картечью,  и  они  не  устояли.  4000  положено  на  месте  и  в преследовании. Прочие бросили оружие и просили помилования. 

25 августа ночью Петр прибыл в село Преображенское; никто не знал

о его приезде. На другой день явились к нему бояре. Петр осмотрел свою гвардию; и за  53  верность ее наградил ее деньгами. Ночью был он в Кремле  (NB),  где свиделся  со  своим  сыном, и  тот же час  возвратился  в Преображенское; потом  в  доме  Лефорта  дал  публичную  аудиенцию  австрийскому  послу фон Квариенту. 

Следствие  началось. Мятежники  признались,  что  имели  намерение

сжечь Москву, истребить немцев и  возвести на престол царевну Софью до  совершенного  возраста  царевича  Алексея.  Они  думали  также  в помощники  ей  взять из  заточения Голицына. О царе  сказано  было им, что  он  за  границею  умер.  Заводчицею  мятежа  оказалась  царевна, имевшая  переписку  с  стрельцами  посредством  нищей  старухи,  которая носила  письма,  запеченные  в  хлебах.  Царя  положено  было,  на возвратном пути его, убить. 

Начались  казни...  Лефорт  старался  укротить  рассвирепевшего  царя.

Многие стрельцы были спасены его ходатайством и разосланы в Сибирь, Астрахань, Азов и проч. 

Государь в то же время сослал и супругу свою Евдокию Феодоровну в

монастырь. 

Учрежден орден св. Андрея Первозванного августа 30. Указы 1698  

(3 устава, указов 34)

О переписке в Сибири иностранцев и о положении их в оброк,    

смотря по пожиткам. 

Об отдаче корабельных деревьев на 10 лет голландцу Данилу  

Артману (вычисля из платежа за деревья по семь ефимков). 

О невывозе тех дерев, кроме как через архангельскую гавань. 

О явных судейских недружбах и о переносе дел из приказа в другой. 

О невыдавании без докладу судейского дел челобитчикам. 

О поручных записях с истцов, как и с ответчиков. 

О пошлинах по гривне с рубля по розыскным делам. С мировой же 

челобитной (буде тяжущиеся помирятся) пошлину пополам. 

О закреплении указов и дел самим судьям. 

О выморочных поместьях (подтверждение). 

54 

О  беглых —  за  одного  брать  четырех  с  семействами  и  имуществом,

кто их принимал, да 20 руб.  за  год штрафу — да приказчиков и людей

(кто их принимал) бить кнутом. 

О счете старых воевод новым. 

Наказ верхотурским воеводам. 

Прочие указы, притеснительные весьма, относятся до торговли. 

Сверх того наказ Московской таможне, 40 статей. 

Устав о управлении питейными сборами. 

———

1699

Петр  занялся  внутренними  преобразованиями. Примером  своим  (и

указами?) уменьшил он число холопей. Он являлся на улице с одним или

тремя  денщиками,  скачущими  за  ним.  Бояре  принуждены  были

распустить  своих  дворовых.  Сии  разжиревшие  тунеядцы  разбрелись, впали  в  бедность  и  в  распутство.  Петр,  обещая  им  ненаказанность, призвал их в службу. Собралось их множество. 

Рекрут  набрано  было  до  30032.  Петр  из  оных  составил  29  полков

пехоты и  конницы. Полки  разделены  на  три  дивизии  под начальством генералов  Автонома  Михайловича  Головина,  Вейда  и  кн.  Репнина.

Офицеры взяты из русских дворян, а отданы на обучение иностранцам.

Войско  одето  было  по  немецкому  образцу.  Пехота  имела  мундиры

зеленые  с  красными  обшлагами,  камзолами  и штанами.  А  конница  — синие, с красными же, etc. 

Петр,  рассматривая  роспись  боярам  и  дворянам  и  видя  многих

неслужащих,  повелел  всех  распределить  по  полкам,  а  других  во  флот, послав  в  Воронеж  и  Азов  для  обучения  морской  службе.  Петр обнародовал,  чтоб  никто  не  надеялся  на  свою  породу,  а  доставал  бы чины службою и собственным достоинством. 

Шведский  резидент  Книпер-Крон  в  сильной  ноте  спрашивал  о

причинах  заведения  регулярного  войска.  Ему  отвечали,  что  по

уничтожении стрельцов нужно было завести новую пехоту. 

22-го  октября  Петр,  отобедав  у  Лефорта,  отправился  в  Воронеж  с

вице-адмиралом Крейцем, с польским  55   адмиралом  Карловичем  и  с  бригадиром  Вейдом.  Лефорт  оставался, страдая от трудов и ран, им полученных под Азовом. Из Воронежа Петр поехал в Белгород; там осмотрев армию, отправился в Азов.  В  Азове  так  он  был  недоволен  сделанными  укреплениями,  что инженера Лавала отослал под стражею в Москву. 

Петр  возвратился  в  Москву  через  Воронеж.  Здесь  он  сведал  о

Карловицком  мире  между  Австрией,  Польшей,  Венецией  и  Турцией.

Возницын  один  тому  противился  и  заключил  с  Портою  только

перемирие на 2 года. Петр был недоволен, но отменил тотчас рекрутский набор.  И  дав  аудиенцию  бранденбургскому  послу,  опять  уехал  в Воронеж. 

Между  тем  установил  он  быть  в  ратушах  бургомистрам  из  гостей,

независимо  от  воевод,  и  из  гостиной  сотни  и  из  слобод  по  одному человеку, из коих президентом быть одному на месяц, всех же через год переменять (15 статей). 

Болезнь Лефорта тревожила государя. Он почти ежедневно посылал

курьеров из Воронежа осведомляться о его состоянии. Наконец получил известие  о  его  кончине.  Петр  заплакал  и  сказал:  «Я  потерял  лучшего друга,  и  в  то  время,  как  он  более  был  мне  нужен».  Он  в  два  дня прискакал в Москву и  следовал  за его  гробом. Лефорт  умер  1 марта, 43 лет  от  рождения.  Петр  после  него  поручил  правление  Москвы  кн. Михаилу Алегуковичу Черкасскому, а сам отправился в Воронеж. 

В Воронеже узнал он, что 7 полков стрелецких, находящиеся в Азове,

возмутились  и  призвали  к  себе  в  помощь  татар,  которые  и  разорили окрестности.  Подозрение  пало  и  на  князя  Львова,  бывшего  одним  из любимцев  Софии.  Петр  на  место  Лефорта  пожаловал  в  генерал-адмиралы  Федора  Алексеевича  Головина,  чрезвычайным  послом назначил  в  Турцию  дьяка  Украинцева,  а  сам  поехал  в  Азов.  Своим присутствием без суда и наказаний усмирил он возмущение. 

У Таганрога плавали потом новых  10  кораблей и  2  галеры, на  коих

было 360 пушек. Начальствовал новый адмирал. Государь на сем флоте пошел  к Керчу,  где  стоял  турецкий  паша  с  4  кораблями  и  9  галерами. Петр  принудил  его  пропустить  посла  Украинцева  на  сорокапушечном фрегате «Ластке» с 200 гвардейских солдат прямо 

56 к Константинополю; Украинцев прибыл нечаянно и пальбою изумил и  испугал  весь  Константинополь,  где  все  полагали,  что  сам  Петр находится  на  фрегате.  Украинцев  представил  государю  журнал  пути своему  от  Азова  до  Константинополя,  и  капитан  фрегата  Памбург  — морскую карту берегам Черного моря и входа в Константинополь. Карта сия в том же году издана, а с нею и 17 других, представляющих течение реки Дона  от Воронежа  до  ее  устья,  канал между Доном и Волгою или реками Камышенкою и Иловлею. Петр повелел Крейцу сочинить карту и Азовскому морю. 

Петр завоеванием Азова открыл себе путь и к Черному морю; но он

не  полагал  того  довольным  для  России  и  для  намерения  его  сблизить свой  народ  с  образованными  государствами  Европы.  Турция  лежала между  ими. Он  нетерпеливо  обращал  взоры  свои  на  северо-запад  и  на Балтийское  море,  коим  обладала  Швеция.  Он  думал  об  Ижорской  и Карельской  земле,  лежащих  при  Финском  заливе,  некогда  нам принадлежавших,  отторгнутых  у  нас  незаконно  во  время  несчастных наших  войн  и  междуцарствия.  Уже  обиды  рижского  губернатора казались  Петру  достаточным  предлогом  к  началу  войны.  Молчание шведского двора в ответ на требования удовлетворения подавало к тому ж новый повод. 

Между  тем  от  Карла  XII  прибыло  посольство  с  извещением  о  его

вступлении на престол и с требованием подтверждения вечного мира. 

Русские министры отвечали, что государь готов подтвердить прежние

договоры, но не прежде как по удовлетворению за обиды, причиненные посольству  и  Возницыну,  который  на  возвратном  пути  через  Ригу  был ограблен  и  обижен  тем  же  Далбергом.  Петр  требовал1  великого посольства  с  извинениями  etc.,  также  город  Нарву  или  Нейшанец (Канцы)  с  окрестной  землею.  С  ответной  грамотою  и  с  поздравлением послан нарочный. Между  тем о  сем  удовлетворении Петр указал  своим министрам  напоминать  при  иностранных  дворах  находившимся шведским  министрам  и  просил  о  том  как  прусского  короля,  так  и Генеральные штаты. 

57 

Ответ Карла XII  получен  уже  в  1700. Король  отвечал,  что  рижский

губернатор  был  совершенно  прав,  а  жалобы  русского  двора

неосновательны.  В  требовании  же  пристани  на  Балтийском  море

отказано. 

Между  тем,  узнав  о  стараниях  Швеции  через  польского  посла

Лещинского не допустить заключения мира с Россией по прошествию

2-летнего  перемирия, Петр  приступил  к  союзу  с  королями  польским  и датским, недавно противу Швеции заключившими тайный союз.  16-го  июля  Петр  с  датским  королем  через  посла  его  Павла  Гейнса заключил  союз,  с  уговором  к  исполнению  оного  не  приступать  прежде заключения мира между Россией и Турцией. 

Ноября  11-го  заключен наступательный  союз и  с польским  королем

через  посла  его  тайного  советника  фон  Паткуля  с  тем,  чтоб  Польше начать  войну  того  же  года,  а  России  по  замирению  с  Турцией.  Петр должен  был  действовать  в  Ингерманландии  и  Карелии,  а  польский король  с  саксонскими  войсками  в  Лифляндии  и  Эстляндии,  обещая склонить на то ж и Речь Посполитую. 

Петр  занялся  заведением  и  исправлением  типографии.  Начались

переводы  с  иностранных  книг  инженерных,  артиллерийских,

механических  etc.,  также  исторических.  Печатать  начали  новыми

гражданскими  литерами  (также  и  календари  (?)).  Учреждено

Навигаторское училище, заведены школы наукам и языкам, а латинские умножены. 

Тогда же состоялся указ — всем русским подданным, кроме крестьян

(?), монахов, попов и дьяконов — брить бороду и носить платье немецкое (сперва  венгерское,  а  потом  мужескому  полу  верхнее  —  саксонское  и французское,  а  нижнее  и  камзолы  —  немецкие  (?)  (с  ботфортами?).

Женскому  полу  (  немецкое).  Ослушникам  брать  пеню  в  воротах

(московских  улиц),  с  пеших  40  коп.,  с  конных —  по  2  р. —  Запрещено было купцам продавать, а портным [велено] не шить русского платья под наказанием (кнутом?). 

Указы стал Петр подписывать собственноручно. 

Повелено  с  наступающего  года  вести  летосчисление  с  рождества

Христова, а уже не с сотворения мира, а начало году считать с 1-го января 1700 года, а не с 1-го сентября. Для доброго начинания приказано было в Москве все дома украсить зелеными ветвями (елкой) и  58  друг друга поздравлять с новым годом и новым столетием (столетним веком). Никогда новое столетие от старого так и не отличалось. 

Обозрение указов 1698 и 1699 годов

О  мытенном  пошлинном  дворе  (24  статьи),  какую  с  кого  брать

пошлину. 

О неторговании на Красной площади и о сломании вех на оной лавок

и шалашей. Торговать же в указных местах. 

О продаже вина по указным (?) ценам для хлебного недороду. 

О винокурении в Сибири и о казенном винокурении 10 статей. 

О сибирских пошлинах 22 статьи. 

О непропуске в Сибирь и из Сибири сибирских воевод и их семейств

без указу Сибирского приказа. Письма же и товары, при их находящиеся, отсылать в тот Приказ. 

О должности выборного и о ларечных пошлинах в Архангельске  (21

статья). 

За фальшивые деньги отдавать иноземцев на поруки. Не обменивать

старых денег на новые немецкие; под  смертною казнию не покупать на те деньги немецких товаров. Иноземцам не продавать вин в розницу. 

Наказ корчемный, 14 статей. 

Об установлении в Нерчинском сбору пошлины. 

Об определении в Тобольск дворян и боярских детей для унятия   

проезда. 

1. Об отдаче стрелецких земель в оброк с торгу.
2. О взятии с Новогородского полку (по суду) с военных людей

деньгами. 

О принятии жалоб о бережении от морового поветрия (из Европы)

О привилегии голландцам Бранту и Любсу овечьей шерсти 12 лет б

перекупу повальною ценою. 

О гербовой бумаге (NB) (впоследствии переменено) — пошлина 

установлена за столбец. 

Об обложении бурмистров податями по числу платимых пошлин. 

При бурмистрах быть подьячим и солдатам. 

О невписывании посторонних слов в дела. 

59 

О посылке осужденных в Азов (кроме холостых, мастеровых и 

посадских). 

О смертной казни зажигальщикам. 

О наказании кнутом за бой караульных. 

О правеже за бесчестие и увечие стрельцов вдвое противу их 

оклада.  За стреляние из ружей и за пускание ракет: 1) батоги, 2) кнут и  ссылка в Азов. 

О поместиях выморочных, даточных etc. 

Статьи о сборе пошлин по Торжкам (базарам). 

О взятии в посады звонарей, ямских охотников, пушкарей, 

воротников, кои имеют торги и промыслы. 

О смертной казни земским, таможенным и бурмистрам за 

исключения из сборов крестьян etc., то же и за взятки (обеим 

сторонам). 

О компаниях купеческих (в супрядке не пряжа, в складчине не тор

1. О расписании провинций к губернским городам и о приписани

малых городов и уездов. 

О учреждении постоялых дворов в Москве на проезжих улицах. 

О приписании дворцовых истопников в слободы (т. е. в подати). 

О неподавании челобитен государю (кроме неправды судей и дьяко

— на таковых бить челом самому государю). 

1. О небытии в Сибири бурмистрам, но таможенным и кабацким

головам. 

О взятии пошлин с разных бумаг. 

О бытии дворовых и мостовых дел в Стрелецком приказе. 

О неправеже вдов и детей, по кабалам (коли не записаны в кабале)

О уничтожении Земского судного и Володимирского приказов — 

дела их решить в Стрелецком и в Судном московском. 

С хомутов деньги сбирать с бурмистров. 

В московской ратуше установлена печать: весы из облаков. 

В Астрахани о выдаче вина служилым о празднике. 

О строении в Москве каменных лавок под одну кровлю. 

О избавлении бурмистров от постоя. 

60 

Уничтожение разных печатей по приказам, всем одна: орел, кроме 

Посольского (?) и ратуши. 

О бесчестии грекам противу других иноземцев по 50 руб. NB. 

О письме купчих и проч. в Поместном приказе, а не на Ивановской 

площади, как было прежде. 

В городах, где нет разрядов, не писать крепостей свыше 100 р. 

О даче квартир сыщикам. 

О проезжих листах (passe-port). 

Дать неделю для ответа ответчикам, коли оба не явятся — отказать; 

буде ответчик, обвинить; буде истец, отказать.  Etc. 

61  

1700

ВОЙНА СО ШВЕДАМИ. НАРВСКОЕ СРАЖЕНИЕ

1700

Петр указом от  15 декабря 99  года обнародовал во всем  государстве

новое  начало  году,  приказав  праздновать  его  торжественным

молебствием, пушечной и ружейной пальбою, а в Москве для украшения улиц и домов повелел заготовить ельнику etc. 

Накануне занял он московскую чернь, ропщущую на всякую новизну,

уборкою  улиц и  домов. В полночь началось  во  всех церквах  всенощное бдение, утром обедня с молебном при колокольном звоне. Между тем из разных частей города войско шло в Кремль с распущенными знаменами, барабанным  боем  и  музыкою.  Петр  выстроил  его  на  Ивановской площади  и  со  всем  своим  двором  слушал  в  Успенском  соборе  обедню, которую  служил  первенствующий  митрополит  рязанский  Стефан.  По окончании  обедни  митрополит  говорил  проповедь,  в  коей  доказывал необходимость  и  пользу  перемены  в  летосчислении. Потом  совершено молебствие  с коленопреклонением. При возглашении царю и царскому дому  многолетия  пошел  по  всей Москве  колокольный  звон,  загремела пушечная  пальба и  войско произвело  троекратный  беглый  огонь. Петр поздравил всех с новым годом. 

Потом  государь  угощал  как  духовных,  так и  светских  знатных  особ; придворные  с женами  и  дочерьми  были  в  немецком  платье.  Во  время обеда  пели  придворные  и  патриаршие  певчие.  Для  народа  перед дворцом  и  у  трех  триумфальных  ворот,  нарочно  для  торжества сооруженных, поставлены были столы и чаны с вином. Вечером  62   весь  город  был  освещен,  сожжены  были  фейерверки  при беспрерывной пушечной пальбе — и  торжество  заключилось  во  дворце балом и ужином. 

Народ  однако  роптал.  Удивлялись,  как  мог  государь  переменить

солнечное течение, и, веруя, что бог сотворил землю в сентябре месяце, остались при первом своем летосчислении. В присутственных местах во всем государстве новое летосчисление было принято. 

Петр послал в чужие края на казенный  счет не  только дворян, но и

купеческих  детей,  предписав  каждому  являться  к  нему  для  принятия нужного  наставления.  Мещанам  указал  он  учиться  в  Голландии каменному  мастерству,  жжению  кирпичей  etc.  Дворянам  приказал  в Амстердаме,  Лондоне,  Бресте,  Тулоне  etc.  обучаться  астрономии, военной  архитектуре  etc.  Своим  послам  и  резидентам  подтвердил  он  о найме и высылке в Россию  ученых иностранцев,  обещая им различные выгоды  и  свое  покровительство.  Русским  начальникам  предписал принимать  их  и  содержать.  Возвращающихся  из  чужих  краев молодых людей  сам  он  экзаменовал.  Оказавшим  успехи  раздавал  места, определял их в разные должности. Тех же, которые по тупости понятия или от лености ничему не выучились, отдавал он в распоряжение своему шуту  Педриеллу  (Pedrillo?),  который  определял  их  в  конюхи,  в

истопники, несмотря на их породу. 

Кстати  о  фейерверках.  Голиков  приводит  слова Петра  к  прусскому

министру барону Мардфельду: «Я жгу фейерверки, чтоб приучить народ мой  к  военному  огню»  (шутка,  из  которой  Голиков  выводит  глубокие заключения) . 

Петр  указал,  чтоб  женщины  и  девицы  имели  в  обращении  с

мущинами полную свободу, ходили бы на свадьбы, пиршества и проч., не закрываясь. Он учредил при дворе и у бояр столы, балы, ассамблеи etc., повелел  быть  в  Москве  театральным  представлениям,  на  коих  и  сам всегда присутствовал. 

Жениху  и  невесте  прежде  брака  повелено  иметь  свидания  и

запрещены  браки  по  неволе  (о  театре  и  о  Потешном  дворце  см.

любопытное примечание в Голикове. Ч. II—11—12). 

Наместники имели почти неограниченную власть, определяя от себя

областных  правителей  и  царским  именем  реша  все  дела.  Правители налагали и собирали подати  63  по своей воле etc.; на сих правителей приносить жалобы должно было в канцелярии наместников, пребывающих обыкновенно в Москве, что и было  всегда  напрасно.  Государь  [ограничил]  такую  власть,  предоставя себе  право  избирать  судей  и  других  правителей.  Для  сборов  податей

учредил  особое  присутствие  (?),  сборы  возложил  на  бургомистров,

избираемых градским обществом, etc. 

Петр признавал  себе начальников по чину и писал к Апраксину  (27

июля  1700):  «При  сем  посылаю  к  вашей  милости  ,,Рассуждение  о

кораблях"  которое  мы  по  указу  вашему  чинили  на  Воронеже»,  а

подписывает: Питер Адмиралтецверфа бас. 

Крымский  хан  старался  всеми  силами  воспрепятствовать  миру  между Россией и Турцией. Он писал к султану, что Петр, ниспровергая древние обычаи и самую веру своего народа, учреждает всѐ на немецкий образец, заводит  новое  многочисленное  войско,  строит  флот  и  крепости  на Днепре  и  на  других  реках,  что  ежели  султан  не  закончит  мира,  то  сей опасный  нововводитель  непременно  погибнет  от  своих  подданных,  в удостоверение ж слов сих просил он, чтоб прислан был верный человек.     

В самом деле, посланный от султана донес о строении флота и крепостей.

Вследствие сего верховный визирь был свержен, и султан под влиянием Швеции  готов  уже  был  объявить  войну.  Однако  же  наш  посланник Возницын, подкрепленный английским и голландским, успел заключить тридцатилетний мир 3 июня  1700, по коему Азов со старыми и новыми городками  оставлен  за  Россией,  а  новые  крепости,  взятые  из  Порты, положено разорить, а землю возвратить Порте с тем, чтоб уже никому не иметь  на  ней  ни  жительства,  ни  укреплений.  Петр  торжественно праздновал заключение сего мира 18 августа.  19-го  августа  Петр  повелел  шведскому  резиденту  Книпер-Крону через  месяц  выехать  из  Москвы,  а  кн.  Хилкову  объявить  войну  с объяснением причин оной и выехать в Россию. Объявив о том же во всех европейских  странах  через  своих  резидентов,  Петр,  однако, присовокуплял, что он готов утвердить мир, если 

1) шведский двор даст ему удовлетворение за обиды, нанесенные 

посольству и Возницыну, 

2) если изо всех земель и городов, неправедно захваченных Швецией, 

король уступит ему одну Нарву (за что обещал он и удовлетворение), 

3) если король удовлетворит союзников в праведных их требованиях. 

64 

Карл  вспыхнул.  Кн.  Хилков  был  задержан,  все  служители  от  него

отлучены,  серебряная  посуда  отдана  на  монетный  двор,  секретарь

посольства и все русские служители арестованы. То же воспоследовало со всеми русскими купцами, с их приказчиками и работниками (несколько сот человек). Имения их конфискованы, и сами они, лишенные способов к пропитанию, были употреблены в тяжкие работы. Все почти умерли в темницах  и  в  нищете.  В  объявлении  о  войне  Карл  называл  царя вероломным неприятелем etc. 

Петр  был  столь  же  озлоблен;  и  когда  английский  и  голландский

министры  вздумали  было  от  войны  его  удерживать,  то  он,  в  ярости выхватив шпагу (см. Катифорос), клялся не вложить оной в ножны, пока не отомстит Карлу за себя и за союзников. Если же их державы вздумают ему  препятствовать,  то  он  клялся  пересечь  с  ними  всякое  сообщение  и обещался удержать у себя  (в подражание Карлу) имения их подданных, находящихся в России.  Петр, однако, всем шведским подданным позволил выезд из России, удержав одного резидента, который и сам просился остаться на полгода.

Но и тот был впоследствии отпущен с условием, чтоб освобожден был и Хилков (увидим, что Хилков умер в плену). 

22  августа Петр  с  новыми  своими  полками  выступил  из Москвы  (с

генерал-майором Иваном Бутурлиным, с Семеновским полком, с старым Лефортовским,  да  новоприборных  три  полка  —  всего  8000  человек) (письмо царя к Апраксину). 

В тот же день писал он к Апраксину о 10 плотниках, посылаемых им в

Архангельск, о четырех англичанах и одном маштмакере, также едущих в  Архангельск,  наказывал  ему  убедительно  (зело  прошу),  чтоб  им  не было никаких от приказных людей задержек и обид etc. 

В Новегороде принял  он  в  свою  службу  герцога  (?) фон Кроа и под

Нарву  отправил  новогородского  губернатора  кн.  Трубецкого  с  шестью полками (в том числе старой службы 2 Новогородские и 2 Псковские — стрелецкие). 

23  сентября Петр  со  своею  гвардией  прибыл  под Нарву  и  повелел

делать апроши и батареи. 

14  октября  прибыл  генерал-фельдмаршал  граф  Головин  с  5000

нерегулярной конницы московских и смоленских  65  дворян с их слугами, также и генерал Автоном Головин с достальными полками  его  дивизии.  С  нерегулярной  конницею  отправился  боярин Шереметев по ревельской дороге для наблюдения неприятеля и в девяти верстах от Нарвы, напав на 600 шведов, разбил их и взял в плен майора Паткуля, одного капитана и 26 рядовых.  Нарву бомбардировали. Несколько раз она загоралась. Надеялись на скорую сдачу города. Но у нас оказался недостаток в ядрах и в порохе. По причине  дурной  дороги  подвозы  остановились.  Открылась  измена.

Бомбардирский  капитан  Гуморт,  родом  швед,  бывший  в  одной  роте первым  капитаном  с  государем,  ушел  к неприятелю.  Петр,  огорченный  сим случаем,  всех шведских  офицеров  отослал внутрь  России,  наградив  их  чинами,  а  сам 18 ноября наскоро отправился в Новгород, дабы  торопить подвоз военных  снарядов и припасов,  в  коих  оказывалась  уже  нужда. Главным  под  Нарвой  оставил  он  герцога фон  Кроа,  а  под  ним  генерала  комиссара князя Якова Федоровича Долгорукого.  Иные  утверждают,  что  причиной скорого  отъезда Петра  был  также  ложный слух  о  собранных  50  000  в  шведской Лапонии  и  шедших  будто  бы  противу Архангельска.

 Петр,  думая  также  свидеться  с  Августом,  взял  с  собою  графа

Головина. 

Между фон Кроа и Долгоруким произошло несогласие. Осажденные,

будучи  хорошо  обо  всем  извещены  через  изменника  Гуморта,  послали гонца к Карлу, уверяя его в несомненной победе и умоляя  его ускорить своим прибытием. 

Карл  прибыл  18  (?)  ноября  с  18000  (?)  отборного  войска  и  тотчас

напал на наших при сильных снеге и ветре, дующем нашим в лицо... (Всѐ описание Нарвского сражения в Голикове ошибочно.) 

С  одной  стороны,  линия  наша  (по  неискусству  или  несогласию

начальников)  поставлена  была  в  один  человек,  и  тут  на  расстоянии сажени  и  более  один  от  другого.  С  другой  стороны,  фон  Кроа  с присланными  от  Августа  генерал-поручиком  Аллартом,  генерал-майором Лангом  и  с  инженерными  офицерами  при  первом  нападении шведов,  выехав  из  укреплений,  сдались  полковнику  графу Штейнбоку. Феофан  и Щербатов  называют  это  изменою.  За  ними  вслед  убежал  и полковник Блюмберг. 

66 

Первое нападение шведов было  (вероятно, по указанию Гуморта) на

стрельцов,  которых  разбив  без  труда, шведы  вломились  в  упомянутую линию, а за нею и дивизию Трубецкого и близ нее стоявшие несколько полков дивизий Вейдовой и Головиной расстроили и прогнали.  Шведы,  раздвоясь,  пошли  одни  на  дивизию  Вейда,  а  другие  на дивизию  Головина.  Первую  было  смяли,  но  храбрый  Вейд  успел  ее остановить и дал отпор. Победа могла еще остаться на нашей стороне, но наша  конница  бежала,  бросаясь  вплавь  через Нарову; Вейд  был  ранен, человек до 1000 потонуло. 

Дивизия же  Головина  не  устояла  ни  пяти минут  и  бежала  к мосту,

который обрушился, и множество погибло тут же. 

Неприятель,  их  преследуя,  дошел  до  двух  гвардейских  полков;  тут

шведы встретили неожиданный отпор: полки дивизии Головина успели присоединиться  к  гвардии  и  до  самой  ночи  удерживали  неприятеля, подкрепленного уже и частию войска, победившего дивизию Вейда. 

Карл, видя  себя посреди нашего войска  (гвардии и дивизии Вейда),

трубою дал знак своим к отступлению, а нашим к перемирию (показание Шафирова).  В  ту же  ночь  посланный  от  Бутурлина  предлагал шведам перемирие  и  на  следующий  день,  и  требовал  свободного  отступления.

Следующие условия утверждены были Карлом: 

1) Всем русским  генералам,  офицерам и войску  с шестью полевыми

пушками свободно отступить. 

2) С обеих сторон обменять пленных и похоронить тела. 

3)  Всю  тяжелую  артиллерию  и  всю  остальную  полевую  оставить

шведам,  всѐ  же  прочее,  багаж  полковой  и  офицерский  etc.  свободно  с войском отвести. 

На  сие  генералы  согласились,  ибо  войско  было  в  крайнем

расстройстве, сообщение между двумя отрядами пресечено и переправа через реку затруднительна. 

Наши  генералы  хотели  слышать  подтверждение  договора  из  уст

самого  короля;  Карл  на  то  согласился.  Условия  повторены  были  в  его присутствии,  и  в  соблюдении  договора  король  дал  руку  свою  князю Долгорукому.  Гвардия  и  вся  дивизия  Головина  с  военной  казною,  с оружием,  с  распущенными  знаменами  и  барабанным  боем  перешли через мост; остальные последовали за ними

67   сквозь шведское  войско.  Тогда шведы  на  них  напали,  обезоружили, отняли знамена — и потом отпустили за реку. Обоз был ограблен, даже некоторые  солдаты  были  ими  раздеты.  Наши  хотели  противиться. Произошло  смятение.  Множество  русских  было  убито  и  потоплено. Выговоренные  пушки  и  амуниция  были  захвачены.  Все  генералы, многие  офицеры  и  гражданские  чиновники  под  различными предлогами  удержаны  в  плену.  Их  обобрали,  заперли  в  Нарве  в холодном доме и, целый день продержав их без пищи, послали в Ревель, а потом и в Стокгольм,  где вели их в  триумфе по улицам до тюрем, им определенных.

 Петр протестовал. Сии захваченные особы были, кроме герцога фон

Кроа,  князь  Яков  Федорович  Долгорукий,  генерал-фельдцехмейстер

принц  Имеретинский,  генералы  Автоном  Михайлович  Головин,  Адам Вейд (раненый лечился в Нарве), князь Иван Юрьевич Трубецкой, Иван Иванович  Бутурлин,  7  полковников,  4  подполковника,  6  майоров,  25 офицеров  да  польской  службы  2  генерала  (Алларт  и Ланг),  один  обер-инженер,  капитан-инженер и полковник  (все полковники,  кроме  князя Мещерского, были иноземцы). 

А.С ПУШКИН

ИСТОРИЯ  ПЕТРА

Часть IV

 

Указы 1697-го (34)

Послан  грек  Леводиас  с  10  товарищи  отыскивать  в  Сибири

серебряные руды. 

О постройке в Сибири железных заводов — с особой инструкцией. 

Пожалованы  Строгонову  пермские  соляные  заводы  (из  приказа

Большия Казны) за 11 000 р. в год и за 100000 [пудов] соли. 

44 статьи воеводе кн. Волконскому о службе в гор. Терках. 

Устав  о  порядке  в  судопроизводстве.  О  свидетелях,  о  присяге,  о

смертной казни лжесвидетелям (7 статей). 

Беглых  стрельцов  повелел  бить  кнутом  и  ссылать  в  Азов,  а  людей,

присужденных к ссылке, записывать в службу или отсылать в Азов же. 

49 

Сыщикам быть в ведомстве у думного дворянина Степана Ловчинова. 

Наказ выборному голове о питейных сборах. 

О сборе пошлин с весов и мер хлеба и овощей. 

Учреждение  о  казенном  табаке. Продавать  оный  явно  в  светлицах

при кабаках — тайная продажа запрещена, кроме Малороссии. 

До  1  декабря  пошлины  с  табаку  употреблять  на  постройку  оных

светлиц. 

Дозволить иноземцу Томасу торговать табаком беспошлинно год. 

О торге табаком в Сибири на деньги, а не на товар. 

О  ведении  табачного  сбору  в  Преображенском  приказе  князю

Ромодановскому. 

Устав о пошлинном сборе, о виноградных винах. 

Несколько указов о соболях etc. 

О неезде в Сибирь без ведома Сибирского приказа. 

О собирании в Плесе пошлины с лесу и дворов etc. 

Первый указ о наборе рекрут. 

———

1698

В  начале  года  Петр  отправился  в  Англию  на  яхте  и  на  трех

английских  военных  кораблях,  присланных  от  короля,  с  частию  своего посольства.  Лефорта  оставил  он  в  Амстердаме  и,  расставаясь  с  ним, плакал (вероятно, будучи пьян). 

10  января  принято  посольство  в  Лондоне  и  расположилось  в

Темплбаре; а Петр с Меншиковым в Дептфорте, близ Лондона на Темзе.

Король Вильгельм в тот же день его посетил. 

Петр осматривал однажды Гренвичский госпиталь — и, в тот же день

обедая у короля, сказал ему: «Советую вам переменить дворец ваш на госпиталь, а госпиталь на дворец». Лондон ему нравился, «потому что в  нем  богатые  люди  одеваются  просто».  —  Увидевшись  с  датскою принцессою Анною, он подвинул ей стул и сел, сказав ей: «так нам будет покойнее». 

12-го апреля Петр посетил парламент. Король был на троне посреди

лордов (?). 

Между тем он неусыпно учился морской архитектуре. 

50 

Время  провожал  он,  как  и  в  Голландии.  Король  подарил  ему  25-

пушечную  яхту  и  модель  военного  корабля  и  велел  дать  морское

примерное сражение. Тогда-то, восхищаясь маневрами, сказал он: «Если б я не был русским царем, то желал бы быть английским адмиралом». 

Потом  ездил  он  в  Гордервик  и  видел  там  такие  же  морские

эволюции. На возвратном пути претерпел он бурю. Петр, ободряя с ним бывших, говорил им: «Слыхали ль вы, чтоб царь когда-либо утонул?» 

В Лондоне нашел он множество корабельных плотников и матросов

и при двух мастерах, Дене и Нае, отправил их в Россию. 

В числе их  (по свидетельству Катифора) находилось 23 шкипера  (из

оных  3  для  военных  судов),  30  квартермейстеров,  30  лекарей,  60

подлекарей,  200  пушкарей,  4  компасных  мастеров,  2  парусных  и  2

якорных,  1  резчик,  2  кузнеца,  2  конопатчика,  20  корабельных

работников etc. 

Петр  с  тамошними  купцами  заключил  договоры,  между  прочим  о

продаже табака. 

Король советовал ему через Швецию не ездить. 

Приехав в Амстердам, Петр продолжал нанимать разных художников

и  мастеров.  Старался  разведовать  тайны  голландского  банка,  и  с

банкирами заключил условия корреспонденции (Savary) <см. перевод>;.

Также  начал  он  собрание  птиц,  рыб,  уродов  и  анатомических

препаратов,  накупил  он  многие  картины;  нанял  гравера  Петра

Пикарда,  который на меди  вырезал потом  его  военные походы и  виды петербургские и украшал виньетами печатаемые в России книги. У него были и несколько русских учеников. 

Петр  в  Дрездене  посетил  курфиршескую  фамилию,  кунсткамеру  и

цейгаузен. В Вену прибыл 5 июня. 

Посольство принято было со всевозможной торжественностию. Петр

имел  свидания  с  Леопольдом,  при  графах  Валленштейне  и

Дидрихштейне. Рассуждали о войне с Турцией и положили не заключать мира без обоюдного согласия Австрии и России. Петр во всѐ время стоял с непокрытою головою; и Леопольд принужден был делать то же. 

Президент военного совета граф Штаренберг угощал посольство, и в

день Петра и Павла послы давали цесарю и двору его обед и фейерверк. 

51 

Петр  получил  от  кн.  Як. Фед.  Долгорукого  донесение  о  победе  под

Перекопью, где убито до 40 000 человек и взято в добычу лошадей до 30

000 (serrez, serrez!) <см. перевод>. 

10-го Леопольд  дал  царю  праздник:  вся  императорская фамилия  и

все гости были в костюмах разных народов и званий. Цесарь представлял

простого хозяина дома (трактирщика?), Петр с графиней девицей Турн

— фризландских крестьян. За столом хозяин встал и поднес покал вина

Петру, говоря: «Я знаю, что русский царь вам знаком, выпьем же за его

здоровье». — «Правда, — отвечал Петр, — я его знаю, как и то, что он вам

приятель, а вашим недругам — недруг». 

В Вене Петр продолжал осматривать всѐ достойное его любопытства.

Он объездил и окрестные места, Пресбург, Баден etc. — и  с дозволения

цесаря взял к себе в службу многих рудокопных мастеров, живописцев,

токарей etc. 

Петру не полюбились одни иезуиты. Он им не дозволил приехать  в

Россию. 

Июля 17 послы имели прощальную аудиенцию. Лефорт говорил речь

по-русски, а камергер виц-канцлер граф Кауниц от имени цесаря — по-немецки. Разменялись подарками. 

Шереметев, между тем, с таковым же великолепием путешествовал с

своей  стороны  и  принят  был  везде  с  честию  и  торжеством.  Папа  и венецианский  сенат  оказали  ему  мало  разницы  в  приеме  с

коронованными главами; а в Мальте принят он был в число кавалеров, несмотря на то, что он был греческого вероисповедания и женат. Петра ожидали в Италию, как вдруг получил он через присланного из Москвы гонца  известие  о  новом  стрелецком  бунте,  и  государь  поспешил

возвратиться  в  Россию  с Лефортом  и  с  Головиным,  поруча  Возницыну

присутствовать  с  цесарскими  и  венецианскими  министрами  на

Карловицком конгрессе. 

52 

До 1700 (от казни стрельцов)

1698 (июль)

Петр в начале своего путешествия получил известия о неспокойствии

стрельцов и 9-го мая писал князю Ромодановскому, укоряя его в том, что следствия над виновниками не взял он на себя. Беспокойства усилились.

Наконец  четыре  полка:  Чубаров,  Колзаков,  Гундемарков  и Чернов  (по другим известиям  12 полков),  стоявшие в Великих Луках и по  границе литовской,  свергнув  начальников  и  избрав  новых,  пошли  к  Москве, надеясь возмутить и тамошних стрельцов. 

На  дороге  Петр  узнал  о  разбитии  их Шеиным  и  Гордоном.  Но  он

продолжал свой путь, готовясь к ужасному предприятию. В Польше имел он свидание с Августом и смотрел на учения саксонского войска. 

Разбитие  стрельцов  происходило  18-го  июня  у  Воскресенского

монастыря.  Мятежники,  отслужив  молебен  и  освятя  воду,  не  внемля увещеваниям,  пошли  на  войско,  состоявшее  из  2000  пехоты  и  6000 конницы.  Попы  несли  впереди  иконы  и  кресты,  ободряя  мятежников.

Генералы,  думая  их  устрашить,  повелели  стрелять  выше  голов.  Попы закричали,  что  сам  бог  не  допускает  оружию  еретическому  вредить православным,  и  стрельцы,  сотворив  крестное  знамение,  при барабанном  бое  и  с  распущенными  знаменами,  бросились  вперед.  Их встретили  картечью,  и  они  не  устояли.  4000  положено  на  месте  и  в преследовании. Прочие бросили оружие и просили помилования. 

25 августа ночью Петр прибыл в село Преображенское; никто не знал

о его приезде. На другой день явились к нему бояре. Петр осмотрел свою гвардию; и за  53  верность ее наградил ее деньгами. Ночью был он в Кремле  (NB),  где свиделся  со  своим  сыном, и  тот же час  возвратился  в Преображенское; потом  в  доме  Лефорта  дал  публичную  аудиенцию  австрийскому  послу фон Квариенту. 

Следствие  началось. Мятежники  признались,  что  имели  намерение

сжечь Москву, истребить немцев и  возвести на престол царевну Софью до  совершенного  возраста  царевича  Алексея.  Они  думали  также  в помощники  ей  взять из  заточения Голицына. О царе  сказано  было им, что  он  за  границею  умер.  Заводчицею  мятежа  оказалась  царевна, имевшая  переписку  с  стрельцами  посредством  нищей  старухи,  которая носила  письма,  запеченные  в  хлебах.  Царя  положено  было,  на возвратном пути его, убить. 

Начались  казни...  Лефорт  старался  укротить  рассвирепевшего  царя.

Многие стрельцы были спасены его ходатайством и разосланы в Сибирь, Астрахань, Азов и проч. 

Государь в то же время сослал и супругу свою Евдокию Феодоровну в

монастырь. 

Учрежден орден св. Андрея Первозванного августа 30. Указы 1698  

(3 устава, указов 34)

О переписке в Сибири иностранцев и о положении их в оброк,    

смотря по пожиткам. 

Об отдаче корабельных деревьев на 10 лет голландцу Данилу  

Артману (вычисля из платежа за деревья по семь ефимков). 

О невывозе тех дерев, кроме как через архангельскую гавань. 

О явных судейских недружбах и о переносе дел из приказа в другой. 

О невыдавании без докладу судейского дел челобитчикам. 

О поручных записях с истцов, как и с ответчиков. 

О пошлинах по гривне с рубля по розыскным делам. С мировой же 

челобитной (буде тяжущиеся помирятся) пошлину пополам. 

О закреплении указов и дел самим судьям. 

О выморочных поместьях (подтверждение). 

54 

О  беглых —  за  одного  брать  четырех  с  семействами  и  имуществом,

кто их принимал, да 20 руб.  за  год штрафу — да приказчиков и людей

(кто их принимал) бить кнутом. 

О счете старых воевод новым. 

Наказ верхотурским воеводам. 

Прочие указы, притеснительные весьма, относятся до торговли. 

Сверх того наказ Московской таможне, 40 статей. 

Устав о управлении питейными сборами. 

———

1699

Петр  занялся  внутренними  преобразованиями. Примером  своим  (и

указами?) уменьшил он число холопей. Он являлся на улице с одним или

тремя  денщиками,  скачущими  за  ним.  Бояре  принуждены  были

распустить  своих  дворовых.  Сии  разжиревшие  тунеядцы  разбрелись, впали  в  бедность  и  в  распутство.  Петр,  обещая  им  ненаказанность, призвал их в службу. Собралось их множество. 

Рекрут  набрано  было  до  30032.  Петр  из  оных  составил  29  полков

пехоты и  конницы. Полки  разделены  на  три  дивизии  под начальством генералов  Автонома  Михайловича  Головина,  Вейда  и  кн.  Репнина.

Офицеры взяты из русских дворян, а отданы на обучение иностранцам.

Войско  одето  было  по  немецкому  образцу.  Пехота  имела  мундиры

зеленые  с  красными  обшлагами,  камзолами  и штанами.  А  конница  — синие, с красными же, etc. 

Петр,  рассматривая  роспись  боярам  и  дворянам  и  видя  многих

неслужащих,  повелел  всех  распределить  по  полкам,  а  других  во  флот, послав  в  Воронеж  и  Азов  для  обучения  морской  службе.  Петр обнародовал,  чтоб  никто  не  надеялся  на  свою  породу,  а  доставал  бы чины службою и собственным достоинством. 

Шведский  резидент  Книпер-Крон  в  сильной  ноте  спрашивал  о

причинах  заведения  регулярного  войска.  Ему  отвечали,  что  по

уничтожении стрельцов нужно было завести новую пехоту. 

22-го  октября  Петр,  отобедав  у  Лефорта,  отправился  в  Воронеж  с

вице-адмиралом Крейцем, с польским  55   адмиралом  Карловичем  и  с  бригадиром  Вейдом.  Лефорт  оставался, страдая от трудов и ран, им полученных под Азовом. Из Воронежа Петр поехал в Белгород; там осмотрев армию, отправился в Азов.  В  Азове  так  он  был  недоволен  сделанными  укреплениями,  что инженера Лавала отослал под стражею в Москву. 

Петр  возвратился  в  Москву  через  Воронеж.  Здесь  он  сведал  о

Карловицком  мире  между  Австрией,  Польшей,  Венецией  и  Турцией.

Возницын  один  тому  противился  и  заключил  с  Портою  только

перемирие на 2 года. Петр был недоволен, но отменил тотчас рекрутский набор.  И  дав  аудиенцию  бранденбургскому  послу,  опять  уехал  в Воронеж. 

Между  тем  установил  он  быть  в  ратушах  бургомистрам  из  гостей,

независимо  от  воевод,  и  из  гостиной  сотни  и  из  слобод  по  одному человеку, из коих президентом быть одному на месяц, всех же через год переменять (15 статей). 

Болезнь Лефорта тревожила государя. Он почти ежедневно посылал

курьеров из Воронежа осведомляться о его состоянии. Наконец получил известие  о  его  кончине.  Петр  заплакал  и  сказал:  «Я  потерял  лучшего друга,  и  в  то  время,  как  он  более  был  мне  нужен».  Он  в  два  дня прискакал в Москву и  следовал  за его  гробом. Лефорт  умер  1 марта, 43 лет  от  рождения.  Петр  после  него  поручил  правление  Москвы  кн. Михаилу Алегуковичу Черкасскому, а сам отправился в Воронеж. 

В Воронеже узнал он, что 7 полков стрелецких, находящиеся в Азове,

возмутились  и  призвали  к  себе  в  помощь  татар,  которые  и  разорили окрестности.  Подозрение  пало  и  на  князя  Львова,  бывшего  одним  из любимцев  Софии.  Петр  на  место  Лефорта  пожаловал  в  генерал-адмиралы  Федора  Алексеевича  Головина,  чрезвычайным  послом назначил  в  Турцию  дьяка  Украинцева,  а  сам  поехал  в  Азов.  Своим присутствием без суда и наказаний усмирил он возмущение. 

У Таганрога плавали потом новых  10  кораблей и  2  галеры, на  коих

было 360 пушек. Начальствовал новый адмирал. Государь на сем флоте пошел  к Керчу,  где  стоял  турецкий  паша  с  4  кораблями  и  9  галерами. Петр  принудил  его  пропустить  посла  Украинцева  на  сорокапушечном фрегате «Ластке» с 200 гвардейских солдат прямо 

56 к Константинополю; Украинцев прибыл нечаянно и пальбою изумил и  испугал  весь  Константинополь,  где  все  полагали,  что  сам  Петр находится  на  фрегате.  Украинцев  представил  государю  журнал  пути своему  от  Азова  до  Константинополя,  и  капитан  фрегата  Памбург  — морскую карту берегам Черного моря и входа в Константинополь. Карта сия в том же году издана, а с нею и 17 других, представляющих течение реки Дона  от Воронежа  до  ее  устья,  канал между Доном и Волгою или реками Камышенкою и Иловлею. Петр повелел Крейцу сочинить карту и Азовскому морю. 

Петр завоеванием Азова открыл себе путь и к Черному морю; но он

не  полагал  того  довольным  для  России  и  для  намерения  его  сблизить свой  народ  с  образованными  государствами  Европы.  Турция  лежала между  ими. Он  нетерпеливо  обращал  взоры  свои  на  северо-запад  и  на Балтийское  море,  коим  обладала  Швеция.  Он  думал  об  Ижорской  и Карельской  земле,  лежащих  при  Финском  заливе,  некогда  нам принадлежавших,  отторгнутых  у  нас  незаконно  во  время  несчастных наших  войн  и  междуцарствия.  Уже  обиды  рижского  губернатора казались  Петру  достаточным  предлогом  к  началу  войны.  Молчание шведского двора в ответ на требования удовлетворения подавало к тому ж новый повод. 

Между  тем  от  Карла  XII  прибыло  посольство  с  извещением  о  его

вступлении на престол и с требованием подтверждения вечного мира. 

Русские министры отвечали, что государь готов подтвердить прежние

договоры, но не прежде как по удовлетворению за обиды, причиненные посольству  и  Возницыну,  который  на  возвратном  пути  через  Ригу  был ограблен  и  обижен  тем  же  Далбергом.  Петр  требовал1  великого посольства  с  извинениями  etc.,  также  город  Нарву  или  Нейшанец (Канцы)  с  окрестной  землею.  С  ответной  грамотою  и  с  поздравлением послан нарочный. Между  тем о  сем  удовлетворении Петр указал  своим министрам  напоминать  при  иностранных  дворах  находившимся шведским  министрам  и  просил  о  том  как  прусского  короля,  так  и Генеральные штаты. 

57 

Ответ Карла XII  получен  уже  в  1700. Король  отвечал,  что  рижский

губернатор  был  совершенно  прав,  а  жалобы  русского  двора

неосновательны.  В  требовании  же  пристани  на  Балтийском  море

отказано. 

Между  тем,  узнав  о  стараниях  Швеции  через  польского  посла

Лещинского не допустить заключения мира с Россией по прошествию

2-летнего  перемирия, Петр  приступил  к  союзу  с  королями  польским  и датским, недавно противу Швеции заключившими тайный союз.  16-го  июля  Петр  с  датским  королем  через  посла  его  Павла  Гейнса заключил  союз,  с  уговором  к  исполнению  оного  не  приступать  прежде заключения мира между Россией и Турцией. 

Ноября  11-го  заключен наступательный  союз и  с польским  королем

через  посла  его  тайного  советника  фон  Паткуля  с  тем,  чтоб  Польше начать  войну  того  же  года,  а  России  по  замирению  с  Турцией.  Петр должен  был  действовать  в  Ингерманландии  и  Карелии,  а  польский король  с  саксонскими  войсками  в  Лифляндии  и  Эстляндии,  обещая склонить на то ж и Речь Посполитую. 

Петр  занялся  заведением  и  исправлением  типографии.  Начались

переводы  с  иностранных  книг  инженерных,  артиллерийских,

механических  etc.,  также  исторических.  Печатать  начали  новыми

гражданскими  литерами  (также  и  календари  (?)).  Учреждено

Навигаторское училище, заведены школы наукам и языкам, а латинские умножены. 

Тогда же состоялся указ — всем русским подданным, кроме крестьян

(?), монахов, попов и дьяконов — брить бороду и носить платье немецкое (сперва  венгерское,  а  потом  мужескому  полу  верхнее  —  саксонское  и французское,  а  нижнее  и  камзолы  —  немецкие  (?)  (с  ботфортами?).

Женскому  полу  (  немецкое).  Ослушникам  брать  пеню  в  воротах

(московских  улиц),  с  пеших  40  коп.,  с  конных —  по  2  р. —  Запрещено было купцам продавать, а портным [велено] не шить русского платья под наказанием (кнутом?). 

Указы стал Петр подписывать собственноручно. 

Повелено  с  наступающего  года  вести  летосчисление  с  рождества

Христова, а уже не с сотворения мира, а начало году считать с 1-го января 1700 года, а не с 1-го сентября. Для доброго начинания приказано было в Москве все дома украсить зелеными ветвями (елкой) и  58  друг друга поздравлять с новым годом и новым столетием (столетним веком). Никогда новое столетие от старого так и не отличалось. 

Обозрение указов 1698 и 1699 годов

О  мытенном  пошлинном  дворе  (24  статьи),  какую  с  кого  брать

пошлину. 

О неторговании на Красной площади и о сломании вех на оной лавок

и шалашей. Торговать же в указных местах. 

О продаже вина по указным (?) ценам для хлебного недороду. 

О винокурении в Сибири и о казенном винокурении 10 статей. 

О сибирских пошлинах 22 статьи. 

О непропуске в Сибирь и из Сибири сибирских воевод и их семейств

без указу Сибирского приказа. Письма же и товары, при их находящиеся, отсылать в тот Приказ. 

О должности выборного и о ларечных пошлинах в Архангельске  (21

статья). 

За фальшивые деньги отдавать иноземцев на поруки. Не обменивать

старых денег на новые немецкие; под  смертною казнию не покупать на те деньги немецких товаров. Иноземцам не продавать вин в розницу. 

Наказ корчемный, 14 статей. 

Об установлении в Нерчинском сбору пошлины. 

Об определении в Тобольск дворян и боярских детей для унятия   

проезда. 

1. Об отдаче стрелецких земель в оброк с торгу.
2. О взятии с Новогородского полку (по суду) с военных людей

деньгами. 

О принятии жалоб о бережении от морового поветрия (из Европы)

О привилегии голландцам Бранту и Любсу овечьей шерсти 12 лет б

перекупу повальною ценою. 

О гербовой бумаге (NB) (впоследствии переменено) — пошлина 

установлена за столбец. 

Об обложении бурмистров податями по числу платимых пошлин. 

При бурмистрах быть подьячим и солдатам. 

О невписывании посторонних слов в дела. 

59 

О посылке осужденных в Азов (кроме холостых, мастеровых и 

посадских). 

О смертной казни зажигальщикам. 

О наказании кнутом за бой караульных. 

О правеже за бесчестие и увечие стрельцов вдвое противу их 

оклада.  За стреляние из ружей и за пускание ракет: 1) батоги, 2) кнут и  ссылка в Азов. 

О поместиях выморочных, даточных etc. 

Статьи о сборе пошлин по Торжкам (базарам). 

О взятии в посады звонарей, ямских охотников, пушкарей, 

воротников, кои имеют торги и промыслы. 

О смертной казни земским, таможенным и бурмистрам за 

исключения из сборов крестьян etc., то же и за взятки (обеим 

сторонам). 

О компаниях купеческих (в супрядке не пряжа, в складчине не тор

1. О расписании провинций к губернским городам и о приписани

малых городов и уездов. 

О учреждении постоялых дворов в Москве на проезжих улицах. 

О приписании дворцовых истопников в слободы (т. е. в подати). 

О неподавании челобитен государю (кроме неправды судей и дьяко

— на таковых бить челом самому государю). 

1. О небытии в Сибири бурмистрам, но таможенным и кабацким

головам. 

О взятии пошлин с разных бумаг. 

О бытии дворовых и мостовых дел в Стрелецком приказе. 

О неправеже вдов и детей, по кабалам (коли не записаны в кабале)

О уничтожении Земского судного и Володимирского приказов — 

дела их решить в Стрелецком и в Судном московском. 

С хомутов деньги сбирать с бурмистров. 

В московской ратуше установлена печать: весы из облаков. 

В Астрахани о выдаче вина служилым о празднике. 

О строении в Москве каменных лавок под одну кровлю. 

О избавлении бурмистров от постоя. 

60 

Уничтожение разных печатей по приказам, всем одна: орел, кроме 

Посольского (?) и ратуши. 

О бесчестии грекам противу других иноземцев по 50 руб. NB. 

О письме купчих и проч. в Поместном приказе, а не на Ивановской 

площади, как было прежде. 

В городах, где нет разрядов, не писать крепостей свыше 100 р. 

О даче квартир сыщикам. 

О проезжих листах (passe-port). 

Дать неделю для ответа ответчикам, коли оба не явятся — отказать; 

буде ответчик, обвинить; буде истец, отказать.  Etc. 

61  

1700

ВОЙНА СО ШВЕДАМИ. НАРВСКОЕ СРАЖЕНИЕ

1700

Петр указом от  15 декабря 99  года обнародовал во всем  государстве

новое  начало  году,  приказав  праздновать  его  торжественным

молебствием, пушечной и ружейной пальбою, а в Москве для украшения улиц и домов повелел заготовить ельнику etc. 

Накануне занял он московскую чернь, ропщущую на всякую новизну,

уборкою  улиц и  домов. В полночь началось  во  всех церквах  всенощное бдение, утром обедня с молебном при колокольном звоне. Между тем из разных частей города войско шло в Кремль с распущенными знаменами, барабанным  боем  и  музыкою.  Петр  выстроил  его  на  Ивановской площади  и  со  всем  своим  двором  слушал  в  Успенском  соборе  обедню, которую  служил  первенствующий  митрополит  рязанский  Стефан.  По окончании  обедни  митрополит  говорил  проповедь,  в  коей  доказывал необходимость  и  пользу  перемены  в  летосчислении. Потом  совершено молебствие  с коленопреклонением. При возглашении царю и царскому дому  многолетия  пошел  по  всей Москве  колокольный  звон,  загремела пушечная  пальба и  войско произвело  троекратный  беглый  огонь. Петр поздравил всех с новым годом. 

Потом  государь  угощал  как  духовных,  так и  светских  знатных  особ; придворные  с женами  и  дочерьми  были  в  немецком  платье.  Во  время обеда  пели  придворные  и  патриаршие  певчие.  Для  народа  перед дворцом  и  у  трех  триумфальных  ворот,  нарочно  для  торжества сооруженных, поставлены были столы и чаны с вином. Вечером  62   весь  город  был  освещен,  сожжены  были  фейерверки  при беспрерывной пушечной пальбе — и  торжество  заключилось  во  дворце балом и ужином. 

Народ  однако  роптал.  Удивлялись,  как  мог  государь  переменить

солнечное течение, и, веруя, что бог сотворил землю в сентябре месяце, остались при первом своем летосчислении. В присутственных местах во всем государстве новое летосчисление было принято. 

Петр послал в чужие края на казенный  счет не  только дворян, но и

купеческих  детей,  предписав  каждому  являться  к  нему  для  принятия нужного  наставления.  Мещанам  указал  он  учиться  в  Голландии каменному  мастерству,  жжению  кирпичей  etc.  Дворянам  приказал  в Амстердаме,  Лондоне,  Бресте,  Тулоне  etc.  обучаться  астрономии, военной  архитектуре  etc.  Своим  послам  и  резидентам  подтвердил  он  о найме и высылке в Россию  ученых иностранцев,  обещая им различные выгоды  и  свое  покровительство.  Русским  начальникам  предписал принимать  их  и  содержать.  Возвращающихся  из  чужих  краев молодых людей  сам  он  экзаменовал.  Оказавшим  успехи  раздавал  места, определял их в разные должности. Тех же, которые по тупости понятия или от лености ничему не выучились, отдавал он в распоряжение своему шуту  Педриеллу  (Pedrillo?),  который  определял  их  в  конюхи,  в

истопники, несмотря на их породу. 

Кстати  о  фейерверках.  Голиков  приводит  слова Петра  к  прусскому

министру барону Мардфельду: «Я жгу фейерверки, чтоб приучить народ мой  к  военному  огню»  (шутка,  из  которой  Голиков  выводит  глубокие заключения) . 

Петр  указал,  чтоб  женщины  и  девицы  имели  в  обращении  с

мущинами полную свободу, ходили бы на свадьбы, пиршества и проч., не закрываясь. Он учредил при дворе и у бояр столы, балы, ассамблеи etc., повелел  быть  в  Москве  театральным  представлениям,  на  коих  и  сам всегда присутствовал. 

Жениху  и  невесте  прежде  брака  повелено  иметь  свидания  и

запрещены  браки  по  неволе  (о  театре  и  о  Потешном  дворце  см.

любопытное примечание в Голикове. Ч. II—11—12). 

Наместники имели почти неограниченную власть, определяя от себя

областных  правителей  и  царским  именем  реша  все  дела.  Правители налагали и собирали подати  63  по своей воле etc.; на сих правителей приносить жалобы должно было в канцелярии наместников, пребывающих обыкновенно в Москве, что и было  всегда  напрасно.  Государь  [ограничил]  такую  власть,  предоставя себе  право  избирать  судей  и  других  правителей.  Для  сборов  податей

учредил  особое  присутствие  (?),  сборы  возложил  на  бургомистров,

избираемых градским обществом, etc. 

Петр признавал  себе начальников по чину и писал к Апраксину  (27

июля  1700):  «При  сем  посылаю  к  вашей  милости  ,,Рассуждение  о

кораблях"  которое  мы  по  указу  вашему  чинили  на  Воронеже»,  а

подписывает: Питер Адмиралтецверфа бас. 

Крымский  хан  старался  всеми  силами  воспрепятствовать  миру  между Россией и Турцией. Он писал к султану, что Петр, ниспровергая древние обычаи и самую веру своего народа, учреждает всѐ на немецкий образец, заводит  новое  многочисленное  войско,  строит  флот  и  крепости  на Днепре  и  на  других  реках,  что  ежели  султан  не  закончит  мира,  то  сей опасный  нововводитель  непременно  погибнет  от  своих  подданных,  в удостоверение ж слов сих просил он, чтоб прислан был верный человек.     

В самом деле, посланный от султана донес о строении флота и крепостей.

Вследствие сего верховный визирь был свержен, и султан под влиянием Швеции  готов  уже  был  объявить  войну.  Однако  же  наш  посланник Возницын, подкрепленный английским и голландским, успел заключить тридцатилетний мир 3 июня  1700, по коему Азов со старыми и новыми городками  оставлен  за  Россией,  а  новые  крепости,  взятые  из  Порты, положено разорить, а землю возвратить Порте с тем, чтоб уже никому не иметь  на  ней  ни  жительства,  ни  укреплений.  Петр  торжественно праздновал заключение сего мира 18 августа.  19-го  августа  Петр  повелел  шведскому  резиденту  Книпер-Крону через  месяц  выехать  из  Москвы,  а  кн.  Хилкову  объявить  войну  с объяснением причин оной и выехать в Россию. Объявив о том же во всех европейских  странах  через  своих  резидентов,  Петр,  однако, присовокуплял, что он готов утвердить мир, если 

1) шведский двор даст ему удовлетворение за обиды, нанесенные 

посольству и Возницыну, 

2) если изо всех земель и городов, неправедно захваченных Швецией, 

король уступит ему одну Нарву (за что обещал он и удовлетворение), 

3) если король удовлетворит союзников в праведных их требованиях. 

64 

Карл  вспыхнул.  Кн.  Хилков  был  задержан,  все  служители  от  него

отлучены,  серебряная  посуда  отдана  на  монетный  двор,  секретарь

посольства и все русские служители арестованы. То же воспоследовало со всеми русскими купцами, с их приказчиками и работниками (несколько сот человек). Имения их конфискованы, и сами они, лишенные способов к пропитанию, были употреблены в тяжкие работы. Все почти умерли в темницах  и  в  нищете.  В  объявлении  о  войне  Карл  называл  царя вероломным неприятелем etc. 

Петр  был  столь  же  озлоблен;  и  когда  английский  и  голландский

министры  вздумали  было  от  войны  его  удерживать,  то  он,  в  ярости выхватив шпагу (см. Катифорос), клялся не вложить оной в ножны, пока не отомстит Карлу за себя и за союзников. Если же их державы вздумают ему  препятствовать,  то  он  клялся  пересечь  с  ними  всякое  сообщение  и обещался удержать у себя  (в подражание Карлу) имения их подданных, находящихся в России.  Петр, однако, всем шведским подданным позволил выезд из России, удержав одного резидента, который и сам просился остаться на полгода.

Но и тот был впоследствии отпущен с условием, чтоб освобожден был и Хилков (увидим, что Хилков умер в плену). 

22  августа Петр  с  новыми  своими  полками  выступил  из Москвы  (с

генерал-майором Иваном Бутурлиным, с Семеновским полком, с старым Лефортовским,  да  новоприборных  три  полка  —  всего  8000  человек) (письмо царя к Апраксину). 

В тот же день писал он к Апраксину о 10 плотниках, посылаемых им в

Архангельск, о четырех англичанах и одном маштмакере, также едущих в  Архангельск,  наказывал  ему  убедительно  (зело  прошу),  чтоб  им  не было никаких от приказных людей задержек и обид etc. 

В Новегороде принял  он  в  свою  службу  герцога  (?) фон Кроа и под

Нарву  отправил  новогородского  губернатора  кн.  Трубецкого  с  шестью полками (в том числе старой службы 2 Новогородские и 2 Псковские — стрелецкие). 

23  сентября Петр  со  своею  гвардией  прибыл  под Нарву  и  повелел

делать апроши и батареи. 

14  октября  прибыл  генерал-фельдмаршал  граф  Головин  с  5000

нерегулярной конницы московских и смоленских  65  дворян с их слугами, также и генерал Автоном Головин с достальными полками  его  дивизии.  С  нерегулярной  конницею  отправился  боярин Шереметев по ревельской дороге для наблюдения неприятеля и в девяти верстах от Нарвы, напав на 600 шведов, разбил их и взял в плен майора Паткуля, одного капитана и 26 рядовых.  Нарву бомбардировали. Несколько раз она загоралась. Надеялись на скорую сдачу города. Но у нас оказался недостаток в ядрах и в порохе. По причине  дурной  дороги  подвозы  остановились.  Открылась  измена.

Бомбардирский  капитан  Гуморт,  родом  швед,  бывший  в  одной  роте первым  капитаном  с  государем,  ушел  к неприятелю.  Петр,  огорченный  сим случаем,  всех шведских  офицеров  отослал внутрь  России,  наградив  их  чинами,  а  сам 18 ноября наскоро отправился в Новгород, дабы  торопить подвоз военных  снарядов и припасов,  в  коих  оказывалась  уже  нужда. Главным  под  Нарвой  оставил  он  герцога фон  Кроа,  а  под  ним  генерала  комиссара князя Якова Федоровича Долгорукого.  Иные  утверждают,  что  причиной скорого  отъезда Петра  был  также  ложный слух  о  собранных  50  000  в  шведской Лапонии  и  шедших  будто  бы  противу Архангельска.

 Петр,  думая  также  свидеться  с  Августом,  взял  с  собою  графа

Головина. 

Между фон Кроа и Долгоруким произошло несогласие. Осажденные,

будучи  хорошо  обо  всем  извещены  через  изменника  Гуморта,  послали гонца к Карлу, уверяя его в несомненной победе и умоляя  его ускорить своим прибытием. 

Карл  прибыл  18  (?)  ноября  с  18000  (?)  отборного  войска  и  тотчас

напал на наших при сильных снеге и ветре, дующем нашим в лицо... (Всѐ описание Нарвского сражения в Голикове ошибочно.) 

С  одной  стороны,  линия  наша  (по  неискусству  или  несогласию

начальников)  поставлена  была  в  один  человек,  и  тут  на  расстоянии сажени  и  более  один  от  другого.  С  другой  стороны,  фон  Кроа  с присланными  от  Августа  генерал-поручиком  Аллартом,  генерал-майором Лангом  и  с  инженерными  офицерами  при  первом  нападении шведов,  выехав  из  укреплений,  сдались  полковнику  графу Штейнбоку. Феофан  и Щербатов  называют  это  изменою.  За  ними  вслед  убежал  и полковник Блюмберг. 

66 

Первое нападение шведов было  (вероятно, по указанию Гуморта) на

стрельцов,  которых  разбив  без  труда, шведы  вломились  в  упомянутую линию, а за нею и дивизию Трубецкого и близ нее стоявшие несколько полков дивизий Вейдовой и Головиной расстроили и прогнали.  Шведы,  раздвоясь,  пошли  одни  на  дивизию  Вейда,  а  другие  на дивизию  Головина.  Первую  было  смяли,  но  храбрый  Вейд  успел  ее остановить и дал отпор. Победа могла еще остаться на нашей стороне, но наша  конница  бежала,  бросаясь  вплавь  через Нарову; Вейд  был  ранен, человек до 1000 потонуло. 

Дивизия же  Головина  не  устояла  ни  пяти минут  и  бежала  к мосту,

который обрушился, и множество погибло тут же. 

Неприятель,  их  преследуя,  дошел  до  двух  гвардейских  полков;  тут

шведы встретили неожиданный отпор: полки дивизии Головина успели присоединиться  к  гвардии  и  до  самой  ночи  удерживали  неприятеля, подкрепленного уже и частию войска, победившего дивизию Вейда. 

Карл, видя  себя посреди нашего войска  (гвардии и дивизии Вейда),

трубою дал знак своим к отступлению, а нашим к перемирию (показание Шафирова).  В  ту же  ночь  посланный  от  Бутурлина  предлагал шведам перемирие  и  на  следующий  день,  и  требовал  свободного  отступления.

Следующие условия утверждены были Карлом: 

1) Всем русским  генералам,  офицерам и войску  с шестью полевыми

пушками свободно отступить. 

2) С обеих сторон обменять пленных и похоронить тела. 

3)  Всю  тяжелую  артиллерию  и  всю  остальную  полевую  оставить

шведам,  всѐ  же  прочее,  багаж  полковой  и  офицерский  etc.  свободно  с войском отвести. 

На  сие  генералы  согласились,  ибо  войско  было  в  крайнем

расстройстве, сообщение между двумя отрядами пресечено и переправа через реку затруднительна. 

Наши  генералы  хотели  слышать  подтверждение  договора  из  уст

самого  короля;  Карл  на  то  согласился.  Условия  повторены  были  в  его присутствии,  и  в  соблюдении  договора  король  дал  руку  свою  князю Долгорукому.  Гвардия  и  вся  дивизия  Головина  с  военной  казною,  с оружием,  с  распущенными  знаменами  и  барабанным  боем  перешли через мост; остальные последовали за ними

67   сквозь шведское  войско.  Тогда шведы  на  них  напали,  обезоружили, отняли знамена — и потом отпустили за реку. Обоз был ограблен, даже некоторые  солдаты  были  ими  раздеты.  Наши  хотели  противиться. Произошло  смятение.  Множество  русских  было  убито  и  потоплено. Выговоренные  пушки  и  амуниция  были  захвачены.  Все  генералы, многие  офицеры  и  гражданские  чиновники  под  различными предлогами  удержаны  в  плену.  Их  обобрали,  заперли  в  Нарве  в холодном доме и, целый день продержав их без пищи, послали в Ревель, а потом и в Стокгольм,  где вели их в  триумфе по улицам до тюрем, им определенных.

 Петр протестовал. Сии захваченные особы были, кроме герцога фон

Кроа,  князь  Яков  Федорович  Долгорукий,  генерал-фельдцехмейстер

принц  Имеретинский,  генералы  Автоном  Михайлович  Головин,  Адам Вейд (раненый лечился в Нарве), князь Иван Юрьевич Трубецкой, Иван Иванович  Бутурлин,  7  полковников,  4  подполковника,  6  майоров,  25 офицеров  да  польской  службы  2  генерала  (Алларт  и Ланг),  один  обер-инженер,  капитан-инженер и полковник  (все полковники,  кроме  князя Мещерского, были иноземцы).